Столярный клей и в сумке бинт

Трое фроловчан пережили блокаду Ленинграда. Екатерина Крутько воевала на его подступах, Василий Железняк пятнадцатилетним парнишкой работал на Кировском заводе, Людмиле Мартыновой было в ту пору пять лет.  

Екатерина Крутько:

— 125 грамм блокадного хлеба… Трудно было сдержаться и не проглотить весь кусочек сразу. Его держали во рту, он «таял» — так дольше чувствовался вкус. Когда попала на фронт, наелась. Помню, в первый день нам суп гороховый дали. Даже с тушенкой. Повар Иван Иваныч мне погуще налил и хлебца ещё дал. И потом всё подкармливал, знал, что я из блокадного Ленинграда.

…Оттащу с поля боя раненого, перевязываю, он от боли кричит, а я приговариваю: «Потерпи, браток, потерпи…» да от бессилия слёзы по щекам размазываю. Как унять его боль, если у меня в сумке только бинты да вата, никаких обезболивающих...   

Василий Железняк:

— Страшно было потерять работу. Это означало лишиться и продовольственной карточки.

…Когда раздавался сигнал о бомбёжке, мы бежали в угол цеха, где был сложен металл, под ним и прятались. Потом перестали прятаться – сил бежать не было.

…Боялись ошибиться, вытачивая на станках снаряды. Ослабший от голода, я уже и снаряд в суппорте закрепить не мог, только с помощником. Но брака не допускали.  

…За отца было страшно. Он ушёл на фронт на двадцатый день войны. Понятно, что в блокаду до нас не доходили весточки от него. Жив ли?.. И не знали, что воюет он недалеко от родного города. Письмо пришло позже. А за ним и похоронка.

Людмила Мартынова:

— Когда объявили эвакуацию детей, нас с младшим братом Жорой мама тоже повела на пристань. Здесь детей грузили на баржи. Первая отошла от берега, прощаясь, дети и взрослые сгрудились к одному борту, и баржа перевернулась… Мама быстро увела нас домой. Но страшное и трудное только начиналось.

…Всё время хотелось есть. Помню, мама обдирала со стен обои с клопами и варила. А в комнате, которую нам дали после того, как наш дом разбомбили, стены оказались покрыты маслом для дерева. Мама кружкой соскребала и кипятила. Клей столярный ели...

…Мама работала на рытье окопов. Когда услышала, что бомбят Васильевский остров, бросилась домой. Подбегает, у дома разрушена стена — «оголена» как раз наша квартира (она была торцевой). Диван завален битым кирпичом, детский чулочек свисает с уцелевшего куска пожарной лестницы, во дворе валяется валеночек с оторванной ногой, а нас нигде нет… Тогда мама и поседела. Мы оказались под той кучей битого кирпича на диване, и удивительное дело, на нас ни царапины…

Беседовала Светлана Базилевская.